*§ XXI

НАКАЗАНИЯ ДЛЯ ДВОРЯН

Какие же наказания следует назначать за преступления дворянам, привилегии которых составляют значительную часть законов различных наций? Я не стану останавливаться здесь на вопросах: полезно ли при каком-нибудь образе правления это наследственное деление на дворян и плебеев и является ли оно необходимым для монархии; правда ли, что дворянство составляет среднюю власть, сдерживающую злоупотребления двух крайних; или же не является ли оно скорее сословием, рабом самого себя и других, небольшим кругом, замкнувшим в себе все преимущества жизни, подобно цветущим и плодородным оазисам в обширных песчаных пустынях Аравии; и если справедливо, что неравенство является неизбежным или полезным для общества, то справедливо ли, чтобы оно проявлялось между сословиями, а не между отдельными лицами; чтобы оно оставалось в одной части политического тела, вместо того чтобы менять своё положение, чтобы оно длилось вечно, вместо того чтобы непрестанно то возникать, то исчезать? Я ограничусь только вопросом о наказаниях для этого сословия, утверждая, что они должны быть одни и те же что для первого, что для последнего гражданина. Чтобы быть законным, всякое различие предполагает предшествующее равенство, основанное на законе, одинаковом для всех ему подвластных. Необходимо предположить, что, отказываясь от естественного своего самовластия, люди сказали: «Более трудолюбивый да получит и большую часть, и слава его да перейдёт на его потомков. Более счастливый и более почитаемый может надеяться на большее, но пусть он не менее других страшится нарушить те договоры, благодаря которым он возвысился над другими». Правда, такого рода постановления не исходили от какого-либо законодательного собрания человечества, но они следуют из неизменной природы вещей. Они не устраняют выгод, связанных, как думают, с существованием дворянства, но благодаря им не могут проявиться плохие его стороны. Преграждая все пути к безнаказанности, они заставляют бояться законов. Тому, кто мне скажет, что одно и то же наказание, назначенное и дворянину, и плебею, не является в действительности одинаковым благодаря различию в воспитании и бесчестью, падающему на знатную семью, я отвечу: мерой наказания является не чувствительность виновного, а вред, нанесенный обществу, а этот вред больше, если он причинён лицом, более взысканным судьбой; равенство наказаний может быть только внешним, в действительности же оно воспринимается каждым по-разному. Бесчестье, падающее на семью, может снять суверен, оказав публично невинной семье своё благоволение. И кто же не знает, что доверчивому и впечатлительному народу обряды, действующие на чувства, заменяют доводы разума.*